Глава 4 Кто больше всех рискует

За углом он нашел заведение Мигеля Кабреро. В этом доме всегда царил полумрак. В дневное время сюда не проникали ни свет, ни жара. По ночам маленькие электрические лампочки без абажуров позволяли разглядеть карты и кости. И это все. Только когда начинала вращаться рулетка, включалось дополнительное освещение. Но и тогда свет постоянно менялся, поскольку напряжение было нестабильным. Лампочки то ярко вспыхивали, то излучали тускло-желтый свет, придававший помещению какой-то фантастический облик.

В Сан-Тринидаде можно было только мечтать о прохладе. Когда открывалась входная дверь, в дом с улицы входило тепло, но большие электрические вентиляторы, медленно вращаясь и урча, как коты, разгоняли его и навевали прохладу.

Уэлдон не торопился вступать в игру. Он присматривался к тому, что его окружало, ничего не упуская из виду. Для него каждый день имел свой особый вкус. Теперь, подобно тому как смакуют вино, не пытаясь покончить с ним одним глотком, он медленно и осторожно «смаковал» Сан-Тринидад, вовсе не собираясь верить всему, что слышал об этом городе.

Перед ним стоял бокал мексиканского бренди. Это был настоящий жидкий огонь, ударяющий в голову и сбивающий с ног! Но для Уэлдона в самый раз! Его острый, едкий привкус полностью соответствовал обстановке, которую созерцали глаза молодого человека. Он все глубже и глубже погружался в атмосферу Сан-Тринидада и уже не чувствовал себя здесь чужим!

Какой-то мальчишка приблизился к его угловому столику, разбрасывая по полу древесные опилки. За ним шли другие мальчишки и их подметали. Они будут заниматься этим весь вечер. Это делалось не столько для поддержания чистоты, сколько для создания в помещении большей прохлады.

В заведении Мигеля Кабреро собралась обычная публика. Народу было не очень много, но у всех, кто здесь присутствовал, водились денежки. Пограничные мексиканские городки всегда славились богатым выбором возможностей быстренько их спустить. Большинство из присутствующих были мексиканцы, выходцы из среднего класса. Встречались и угрюмые лица пеонов. Вперемежку с ними попадались американцы. Их легко было узнать по выговору. Они вели себя очень спокойно, разговаривали тихо, как люди, привыкшие выигрывать и тратить деньги. Их манера говорить отличалась монотонностью, и все слегка гнусавили. Что до мексиканцев, то у них – напевный выговор. Их говор отличался быстротой и мелодичностью, чем-то напоминая щебетание женщин за полуденной чашкой чая; правда, у мужчин беседа протекала не так живо, весело и непосредственно, как у дам.

Словом, Уэлдон пил бренди, обводя глазами комнату. Настроение его улучшилось. Он и раньше – и много раз! – бывал в подобных местах. Но каждая дверь открывала ему что-то новое в жизни, означала вторжение в какой-то иной мир. Он никогда не жаловался на скуку, а если ему и бывало порой тоскливо, то винил в этом только себя.

В этот вечер колесо рулетки приковало к себе внимание большей части гостей. Время от времени несколько человек из тех, кто сгрудился вокруг нее, отходили к длинной слабо освещенной стойке бара. Это означало, что кто-то сорвал крупный куш. Отметив выигрыш, эти люди снова возвращались к рулетке. Ставки удваивались. Колесо продолжало вращаться, но теперь уже выигрывало заведение.

Какой-то мужчина подошел к его столику:

– Вы Уэлдон? Меня зовут Роджер Каннингем. Не возражаете, если я присяду возле вас?

– Прошу, – пригласил Уэлдон.

Мужчина поднял руку. Из полумрака немедленно возник официант.

– Пива, пожалуйста!

Официант исчез.

– Я не могу пить то же, что и вы, – сказал Каннингем, указывая на бокал с бренди. – По крайней мере, в такую погоду!

Он вытер платком лоб. Ему было очень жарко. Там, где пиджак облегал его сильные плечи, проступали влажные пятна.

У него был высокий лоб, который блестел от пота. Определенно этот человек был не дурак. Лет тридцати пяти, с загорелым, обветренным, честным лицом и твердым взглядом.

– Вы меня не знаете?

– Не знаю, – признался Уэлдон. – Закурите?

– Я закурю свои.

Мужчина извлек из кармана маленькую серебряную коробочку и свернул цигарку, набив ее крупно нарезанным табаком. А когда закурил, в воздухе расплылся слабый, сладковатый аромат турецкого табака.

– А я вот слышал о вас, – сообщил Каннингем.

Уэлдон ждал. Он относился к тому редкому типу людей, которые могут спокойно молчать, не испытывая от этого никакого неудобства. На его губах, как всегда, блуждала добродушная полуулыбка. Но взгляд, не теряя обычной благожелательности, оставался внимательным и сосредоточенным.

– И поэтому сначала вас спрошу: вы чем-нибудь заняты? – продолжил мужчина.

– Ничем.

– Вам нужна работа?

– Я никогда не работал.

– Понимаю. Конечно. Но работа не совсем обычная.

– Что ж, – отозвался Уэлдон, – мне нравится, когда меня искушают, и нравится, когда я попадаюсь на этом.

Каннингем улыбнулся. Улыбка его красила. Оценивающие глаза внимательно оглядели молодого человека – его руки, плечи, шею, рот и подбородок.

– Я перевожу на север через реку спиртное, китайцев, опиум и тому подобное, а потом через реку на юг – деньги, оружие, боеприпасы и кое-какие предметы роскоши. Это мой бизнес.

Он говорил без всякой таинственности, не понижая голоса. «Приближающийся официант почти наверняка услышал его последние слова», – подумал Уэлдон.

– Это интересная работа, – продолжал Каннингем, обхватив кружку пива обеими руками и наслаждаясь ее прохладой. – Думаю, вам бы она понравилась.

– Смотря что, – возразил Уэлдон.

– Конечно, – согласился Каннингем. – Я бы не стал просить вас заняться опиумом или наркотиками.

– Спасибо, – сказал Уэлдон.

– А как насчет спиртного и китайцев?

– Настоящего спиртного и настоящих китайцев? – уточнил парень.

– Спиртное без подвоха, – подтвердил Каннингем.

– Я не знаю.

Каннингем выжидал. Спустя мгновение, заметив, что Уэлдон все еще колеблется, добавил:

– Я хочу, чтобы вы поняли: это хорошие деньги. Мы платим по-разному. Рядовым исполнителям не очень много. Но для тех, кто руководит операцией и рискует больше всех, не скупимся. – Затем пояснил: – Вы, конечно, будете руководить операцией.

– И рисковать больше всех? – улыбнулся Уэлдон.

– Естественно, ведь это то, чего вы хотите! И по этой причине вы нам тоже нужны!

– Подождете несколько минут?

– Для вас – хоть несколько часов!

– У меня есть полторы тысячи долларов. Здесь честно играют?

– Сам Карберо – мошенник. Но играют, может быть, и честно.

– Отлично. Рискнем?

– Я играю в другие игры, – усмехнулся Каннингем.

Уэлдон отошел от нового знакомого, оставив его одного за столиком.

Загрузка...